Space: сто одна история Сюрреализма - Рим Дик

есть смысл нашего бытия. Взгляни. Мы знаем в каком классе учатся наши дети, и сколько им лет и сколько осталось. Мы знаем цену времени. Это же всё в числах и цифрах исчисляется, ничего ты не знаешь, товарищ Пушкин!

— Это верно. А как же оно поможет мне стать бессмертным? И как оно в крикет поможет выиграть?

— Когда поможешь мне, я всё разъясню. Скоро мы создадим замок с машиной времени, и камеру для вылечивания смерти клеток в теле. Когда мы достигнем всего этого, мы станем бессмертны.

— Не о том спорите вы, господа. Всему голова, голова. Души у вас мёртвые какие-то. Думаете не о том и ни о чём. Думать нужно о женщинах виях. Не будете их в расчёт брать, никакого бессмертия они вам ни в жизнь не дадут. Вампиры и ведьмы, вот кто они, — сказал Гоголь, вздохнул и вытащил картину дамы. Дама тотчас начала кричать:

— Вы, бестолочи, не думаете о будущем! Вместо того, чтобы работать, бездельничаете, по дому не помогаете, да я вас всех…

В полу открылся люк, поднялся дым, и оттуда выпрыгнул Толстой:

— Заткни свой рот, Каренина! — и убрал карту в колоду и выбросил в печь. Почесал бороду и продолжил, — Никогда, слышите, никогда не связывайтесь с женщинами! И в борт своих кораблей не берите, потопят!

— Верно судите, господин Толстой. Прока от них нет, а проблем ложкой океан черпай!

Наступила вскоре ночь. Дети вылезли из гробов, прыгнули на учителей и отпили их кровь.

— Лучше они будут пить нашу кровь, чем кровь будут пить женщины.

Но откуда же взялись вампиры и где их родители? Родителей не было. А всем виной был…

— Дети, все по местам! — окно отворилось, и со свистом, с бурей в комнату влетел доктор Франкенштейн, — Урок начинается!

— Да, святой отец! — хором закричали дети и сели за парты.

Дети сели. Их глаза блестели жадностью. Архимед закрыл книгу и встал из-за стола и вышел к доске.

— И так, выходите по одному, будем учить вас измерять числа. То есть, знавать сколько крови надобно, когда вы станете взрослыми, выживать вам.

А что было дальше, никто не знает, но пыли в тот день в комнате было очень много. Открытые окна, ветер по помещению.

Глава 33

В галактической вселенной, имени которой нет, где не всё так, как описывают, и не так всё, как выглядит, есть дверь волшебства. Всякий входящий в дверь превращается в спичечную коробку, в журавля, в нарцисс, в тележку, иль орла с семью лапками, а выходящий становится кем-то другим, перепутавшись телами с теми, кто входил. Открыв выход, иль вход, совсем не важно — сама дверь определяет какая из сторон вход, а какая из них выход, некогда бывшие люди, становятся не самими собой, а кем-то вроде таракана, ведь дверь определила их в людей, в дуршлаг, в стручок фасоли, а некоторых в пыль. В той пыли живут инопланетяне, ещё меньше пыли в миллиард раз — они строят корабли, путешествуют в моря, изучают вселенную вокруг себя — мир, в котором они летают, среди таких же пылинок и микробов, как сами. Создают науку, изучают законы физики, пишут книги, воспитывают детей. Увы, знать, что они лишь то, чем задыхаются астматики, они не могут. Как-нибудь в будущем они пролетят сквозь время по ветру и влетят в дверь волшебства и станут индюков, а может проросшим сорняком около выхода, и узнают, что вселенная больше, чем они предполагали.

Та сторона двери всё время меняется, становясь то горным и гладким, с тысячью скалами, откуда сползают живо-камни, некогда бывшие людьми и животными, а бывает, там образуется пустота — в той пустоте обитают множество удивительных существ. Дверь не может знать, каковы законы вселенных откуда существа прилетели, потому лепит из них свои законы, строит им тела, способности и определяет, кем, чему и кому быть. Так, маленький червяк попавший случайно во вселенную, может стать животным с орлиной головой, телом быка, и хвостом павлина, и скоростью бега гепарда, при этом, уметь плавать и светится в темноте. И мешок у него бывает, для потомства, как у кенгуру. И вместо того, чтобы уродить на свет себе подобного, в мешке может вырасти змея, ландыш или шариковая ручка с ножками кузнечика, дабы прыгать на свободе. Всяко входящего вселенная собирать не умеет, потому и предопределяет им свою роль в себе, вкручивает все конечности с других животных когда-то входящих сюда, делая из них монстров, так сказали бы мы, — но вполне нормальных существ для того измерения.

Никто не знает откуда появилась эта дверь, она всегда была здесь. И во время второй мировой войны, и во время того, как отец и мать Микеланджело зачали художника, и во время испанской чумы, и даже во времена, когда пещерные люди жили в холодных, заснеженных горах и спали на ледяных камнях, дверь стояла прямо здесь, на поляне, в пустоши, один одинешенька. Ни огонь, ни ветер, ни потоп и не атомная бомба не могли оставить на ней следа, трещин, вмятин и сколов, а человек пытавшийся переместить или уничтожить дверь, размахивая топором — исчезал. И вскоре между протоптанной дорожкой и дверью вырастала новая роза или кактус. Может быть, когда-то в будущем, те люди, что развились в сверхразумных существ, смогли отправить ту дверь в прошлое для образования того будущего, что мы знаем. Чтобы будущее стало таким, каким мы его помним сейчас.

Будущее, как вода. Попадая в прошлое и меняя её, мы вовсе и не меняем своё будущее, иначе мы и не попадали бы в прошлое такими, какими были, — мы уже были созданы такими, из-за влияние прошлого на нас. И то, что мы отправили что-то в прошлое, это было предписано будущим, настоящим, и в прошлом оно было именно таким, каким и быть должно. Будь всё по другому, мы не попадали бы в прошлое, не существовали бы в будущем — мы сами создали себя, окружение, мир и саму вселенную. Удивительно, что это понимает гадюка бьющая по барабанам, кабан, танцующий кукарачу, и тот осьминог, что учит маленьких карпов арифметике. Представьте себе, что попав в то время, когда Гитлер бомбил Англию, вы убили фюрера, но вы